Новое искусство немыслимо без "новых людей" (которых, заметим, на Руси всегда ждут как мессии). Первый том Собрания - это ранняя весна русского декаданса, это почти забытые тексты Гиппиус начала и середины 1890-х годов. Самый первый (еще довольно слабый, "сырой") роман "Без талисмана", гораздо более тонкий (с психологией и идеями) роман "Победители" и сборник рассказов, название которого стало знаком эпохи. "Новые люди" - это не разночинцы, не народники, не социалисты-бомбисты, не циники-естествоиспытатели. Это даже не прекраснодушные "русские мальчики", начитавшиеся Малларме и Гюисманса. Новые люди - это метафизики с талантом политических бойцов; богоискатели, не чуждые газетной поденщины; символисты, понимающие язык косной народной толщи. То есть, в конечном счете, друзья и соратники самой Гиппиус. Конечно, ее ранние романы ходульны и прямолинейно - на декадентский лад - идеологичны. Сам антураж их (вереница усадебных и курортных адюльтеров, нравы российского захолустья) кажется какой-то пародийной смесью из Тургенева, Боборыкина и Сологуба. Герои пьют чай под липами, бесконечно рассуждают о прогрессе и пользе, о Некрасове и Надсоне, о несправедливостях мира… Куда как современнее, парадоксальнее выглядят рассказы: в дачно-усадебную идиллию здесь вкрадывается холодок порока, разложения, абсурда. От этой слегка "гримасничающей" прозы уже пахнет Достоевским и Гаршиным; именно в "Новых людях" - отдаленные истоки гротесковых стилизаций постмодернизма. Барышни здесь вечно болеют, худеют и дурнеют, дети не любят своих родителей, юноши ненавидят собственное прошлое и мечтают отправиться в экспедицию "во внутреннюю Африку". Все ищут какую-то новую веру, хотят обрести красоту "в постоянном движении, в бесконечных изменах". Отсюда уже рукой подать до жемчужин русской символистской прозы, появившихся чуть позже, в 1900-е.
Андрей Мирошкин
Гиппиус З. Собрание сочинений. Т.2. Сумерки духа
Роман. Повести. Рассказы. Стихотворения. - М.: Русская книга, 2001. - 560 с. 5000 экз. (п) ISBN 5-268-00511-1
Гиппиус З. Собрание сочинений. Т.3. Алый меч
Повести. Рассказы. Стихотворения. - М.: Русская книга, 2001. - 576 с. 4500 экз. (п) ISBN 5-268-00450-6
Десятитомное - самое полное в истории - собрание сочинений Зинаиды Гиппиус набирает ход. Вслед за самыми ранними, еще довольно слабыми (хотя по-своему тоже характерными) вещами 1890-х, вошедшими в первый том, появились произведения, написанные на самом стыке веков. Сборники рассказов "Зеркала" (1898) и "Алый меч" (1906) крайне редко переиздавались в полном объеме, а роман "Сумерки духа" (1900) и вовсе не печатался со времени своей первой публикации в журнале "Жизнь". Довольно интересны публикуемые в Приложениях статьи современных писательнице критиков.
Как новеллист и романист, ранняя Гиппиус конечно, менее интересна, чем, допустим, писавшие в те же годы Сологуб и Брюсов. Ее проза тех лет суховата, тенденциозна и даже в формальном отношении малооригинальна. Правда, сквозь чинные реплики героев всегда сквозит что-то потустороннее, а барышни здесь слишком часто падают в обморок и сходят с ума. Да и сюжеты попадаются весьма необычные для тогдашнего мейнстрима. В следующих томах "декадентской отравы" (едва ли самое интересное у Гиппиус) станет больше. Ждать осталось недолго.
Евгений Лесин
Березин В. Свидетель
Роман. Рассказы. - СПб.: Лимбус Пресс, 2001. - 440 с. 3000 экз. (п) ISBN 5-8370-0155-7
"Ничего не может быть разрушительнее для текста, чем реальность его героев и событий. У Березина, наоборот, эта реальность и есть то, что заставляет текст жить, течет по его артериям и венам, несет кислород словам. Живые истории и люди складываются, как пазл..." - пишет в предисловии к сборнику писатель Михаил Шишкин. В рассказе писателя Владимира Березина "Новое поколение дворников и сторожей" тот же Шишкин говорит уже о себе: "... мне история нужна не для того, чтобы войти в Россию, а для того, чтобы избавиться от нее. Я хочу написать роман, в котором от начала до конца, от жизни до смерти герои будут переживать человеческие проблемы, а не, которые ставит перед ними поли тика". Ну да, как же! Избавишься от России, когда она тебе премию Букера присуждает!(Шишкин, если не ошибаюсь, лауреат прошлого года). Березинский Шишкин мучается, а березинский Березин не мучается, потому что все про себя знает. "Иногда мне кажется, что лучшая профессия для меня - обозреватель. Обозреватель всего". Точнее не скажешь, он такой и есть - и в работе своей, газетной службе, и в прозе, и, думаю, в жизни, хотя утверждать не берусь.
Не менее точно, чем себя, назвал он и наше общее, так сказать, литературное пространство - Большое Маргиналово. "Большое Маргиналово окружало меня. В нем жили сотни, тысячи людей..." И сейчас окружает и окружают. Вся русская литература (даже Великая Русская Литература) - и есть деревня Большое Маргиналово. Где все друг друга знают, но редко здороваются (потому и Маргиналово!), бдительно следят за чужим урожаем.
Кстати, о поселянах, жителях деревеньки. Реальные литературные персонажи - от Костюкова, например, и Афанасия Иосифовича Мамедова ("сочетание более чем необычное") до того же Шишкина мирно уживаются в прозе Березина со всякими Мурицыными (хотя мы-то прекрасно знаем - кто такой этот Мурицын!). Действительно Большое Маргиналово. Все мы в нем живем, никуда нам от него не деться, да и читать, честно говоря, если про что и интересно, то лишь о нем, проклятом. В нем плохо, но за пределами и вовсе настоящий ад - война. Всех со всеми и самая настоящая.
В Югославии. "А начинается все даже смешно, с анекдотов, потом закрываются национальные школы, стреляют по церквям и мечетям". На войне нельзя быть обозревателем - или свидетелем или соучастником. Роман "Свидетель" - это уже об истории, и о России, ибо в нее нельзя войти, но от нее и не избавишься. Так что мне более по душе Обозреватель из Маргиналова (рассказы - ясные, легкие, прозрачные, под стук колес, неспешный разговор и тихую выпивку - все-таки занимают две трети книги), чем Свидетель. Свидетель вообще. Не Березин, Березину я верю.
Евгений Лесин
Книга непристойностей / Сост. Макс Фрай
СПб.: Амфора, 2001. - 334 с. 5000 экз. (п) ISBN 5-94278-126-5
Занавешенные картинки: Антология русской эротики
СПб.: Амфора, 2001. - 524 с. 5000 экз. (п) ISBN 5-94278-176-1
Две антологии. Обе - эротические. "Занавешенные картинки" - редкая удача. И по отбору (текстов и авторов), и по "вступительным статьям, подготовке текста и примечаниям". Много, конечно, классики (от "Русских заветных сказок" и "Тени Баркова" до Хармса и Платонова), но много и малоизвестного (скажем, Н.Осипов, А.Шеин, М.Лонгинов, И.Ясинский). "Книга непристойностей" на фоне "Картинок" выглядит слабее, хотя и здесь есть немало достойного.
Макс Фрай - известный шутник, озорник, мистификатор. Вот и до "непристойностей" докатился. В кавычках - потому что собственно непристойного в книжке почти нет. И, право, что может неприличного в "Швейке" или "Золотом теленке"? Да, доля эротики в отобранных Фраем фрагментах есть, но не более. Слишком уж это смешно и хорошо. Кроме вышеназванных гениальных текстов в антологию вошли, разумеется, "Скверный анекдот" Достоевского, "Зойка и Валерия" Бунина, одна из сказок "Тысячи и одной ночи", тексты Хармса, Зощенко, Акутагавы, Кундеры, Музиля, а также, разумеется, С.Мартынчика и И.Степина (см. интервью со Светланой Мартынчик в "КО" N 46 и вы поймете почему - разумеется), Бориса Виана, Филипа Рота, Зои Вальдес, Олега Постнова, Вадима Калинина, Юрия Мамлеева, Екатерины Васильевой (не актрисы, конечно), Михаила Блюмина и др. Разбавлено все фрагментами из "Книги вымышленных непристойностей" самого Фрая. У Борхеса - про вымышленных существ - все равно лучше, хотя и у Фрая есть забавные моменты: "Квиглы, живущие в долине Нукры, полагают, что праздность непристойна. Состояние телесного покоя они почитают развратом и порицают; при этом любопытно отметить, что половые сношения квиглы классифицируют как трудовую деятельность и всячески поощряют беспорядочные связи: "Все лучше, чем вовсе без дела сидеть!". Некоторые писатели, увы, подобны квиглам. "Все лучше, чем вовсе без дела сидеть!" - говорят они и пишут книги. Поубивал бы!
Вернемся, однако, к "непристойностям". Лучше всего в книжке - конечно, Ф.М., первый русский нобелиат по литературе, оба чеха и два соавтора. Виан - гений, но рассказ выбран не самый удачный, тоже самое можно сказать о Мамлееве (кстати, в декабре у него юбилей, чуть ли не 70 лет - матерый человечище!), Зоя Вальдес - ультрапорнографична, здесь же - на удивление благопристойна. Хармс лучше представлен в "Занавешенных картинках". Вадим Калинин (не устаю это повторять) очень талантливый автор и рассказ в книжке помещен хороший. Постнов - скучноват, Блюмин - великолепен, согласен с Фраем, который утверждает: "О Михаиле Блюмине я не знаю почти ничего. Прозаик, поэт и переводчик из Днепропетровска, он написал рассказ, которым меня пару лет назад контузило - и это, пожалуй, все". А больше и не надо.
Что же до "Картинок", то здесь нет, скажем так, неудач или проколов, просто авторы талантливы в разной степени, потому читать их - всех! - удовольствие, но разное. Иметь же антологию у себя дома - необходимо. Потому что, когда они собраны в отдельной книжке - выглядят совершенно иначе, воспринимаются куда лучше. Классика - более эротична, забытые и полузабытые авторы - становятся туда, где им самое место. В добротной, хорошо составленной и откомментированной антологии русской эротики. По счастью, русский блуд - не бунт и не Бунд, а потому не бессмысленный и не беспощадный. Наверное, зря в книжке помещены "заветные сказки" (даже сейчас, когда пишу рецензию, не могу удержаться от смеха - сказки так хороши, что в сравнении с ними все - хуже), но как же без них? Без них - никак и никуда.