 |
|---|
Книга Владимира Козлова представляет собой скорее роман, состоящий из несколько разрозненных глав, чем сборник рассказов. Есть соблазн назвать его романом взросления: от хулиганской юности до кризиса среднего возраста, но это скорее реконструкция почти волшебной атмосферы 80-х годов, местами немного гиперболизированной или наоборот сглаженной - в зависимости от того, кто в каких условиях рос. Во всяком случае, в основной одноименной части книги язык чуть ли не сказовый…
Владимир Козлов. Гопники
М.: Ad Marginem, 2002. - 288 с. 5000 экз. (п) ISBN 5-93321-041-2
Я, Вэк, Клок и Бык сидим на скамейке под навесом остановки. Много раз перекрашенная фанерная стенка в нескольких местах проломана - это пацаны показывали каратэ, - и на ней нацарапано "Рабочий - сила" и "Быра урод".
Мы курим и плюем под ноги. Под скамейкой уже целая лужа слюней.
Откуда-то выползает Жора. Это старый дурной алкаш, он шляется по району и собирает бутылки. - Жора, смотри - бутылка! - кричит ему Вэк. Под нашей скамейкой и правда валяется бутылка из-под пива. Вэк перед этим бросил туда бычок, а потом пустил сопли. Жора наклоняется, и Вэк Несильно бьет его по жопе. Мы смеемся. Жора оборачивается:
- Ты фашист.
- Сам ты фашист.
- Нет, это ты фашист. Ты... ты... ты меня обидел.
- Лучше вали, пока по ебалу не получил. Что, отпиздим Жору? - Вэк смотрит на нас.
- Давай, - говорю я, хоть особой охоты и нет, просто надоело уже сидеть. Скучно.
Жора хочет сделать ноги, но видит, что поздно. Стоит и ждет, что будет. Из ноздри свисает сопля.
- Может, не будем? Ну его на хер, - говорит Бык.
Вэк не слушает, хватает Жору за куртку и бьет ему по носу, потом еще. Голова Жоры мотается, как мяч. Из носа течет кровь. Несколько теток и малых пацанов видят, что происходит, и отходят подальше от нас. Вэк отпускает Жору, и он падает. Мы с Клоком начинаем молотить его ногами. Жора пищит, как поросенок.
- Давай обоссым его, - говорит Вэк.
Я задираю куртку и расстегиваю ширинку.
- Смотри, там - бабы, - говорит Клок.
- По хую.
Моя струя льется Жоре прямо на морду, он что-то шамкает разбитыми губами. Вэк тоже ссыт на него.
- Что вы делаете, гады? - орет какая-то тетка.
- Ничего.
- Я сейчас милицию позову.
- Зови.
Тетка поворачивается и идет в сторону ментовки - это рядом.
- Надо съябывать, - говорит Клок. Мы застегиваем штаны.
- Зря вы его. На хуя ебанутых трогать? - говорит Бык.
***
Наша классная - Сухая - оставляет меня после уроков, чтобы выебать мозги.
- Можешь ведь учиться, но не хочешь. Ты пазит на теле Советской власти, которая семьдесят лет тебя кормит и одевает. Но для тебя еще не вce потеряно. Ты еще только в восьмом классе. Пойми, ты мог бы хорошо закончить школу, поступить в институт, стать инженером. Зачем тебе компания двоечников? По ним тюрьма давно плачет, а ты сын нормальных родителей.
С меня хватит этих гнилых базаров. Я иду к двери. Сухая загораживает дорогу:
- Нет, я еще не все сказала.
Я обхожу ее, открываю дверь и захлопываю ее прямо у Сухой перед носом.
***
Сидим на остановке.
Э, Бык, ебаться хочешь? - спрашивает Вэк. Отьебись.
Ну, скажи, хочешь или нет? Счас ебну. Чего ссышь? Скажи.
- Не хочу.
- Что, жопа болит, а?
Мы все ржем. Бык несильно бьет Вэка в "солнышко". Они начинают махаться, но в шутку, не понастоящему. Потом Вэк спрашивает меня:
- А ты хочешь ебаться?
- Хочу.
- Ну, иди тогда жопу помой.
Теперь уже они с Быком ржут, как гондоны.
- А ты хочешь, Вэк? - спрашиваю я.
- Ебать хочу, ебаться не хочу. Понял?
Прибегают четверо малолеток - лет по двенадцать. У них разборки между собой. Трое начинают молотить четвертого. Он падает, и его стелят ногами.
Вэк подходит к ним:
- Э, э, э, что такое? - он говорит, типа какой-нибудь сраный учитель или мент. Пацаны останавливаются.
- Заложил, - говорит один.
- А-а-а. Тогда слабо бьете! - Вэк дает ему ногой в живот, и пацан начинает реветь на всю улицу, как будто ему тут яйца отрывают. - Ладно, пиздите дальше, только смотрите - здесь ментовка рядом, дружинники всякие ходят.
***
- Хутэн морхэн! - орет Тамара, учиха по немецкому. Все встают за партами.
- Зэтц ойсь. Айнэ минутэ усе видерхольт.
Тамара - толстая и вонючая, как будто только что обосралась. Она всех в школе заебала своим немецким, но все учителя и даже завуч знают, что она дурная, и боятся ей что-нибудь сказать.
Я ненавижу и немецкий и Тамару и никогда ничего не учу. Она ставит мне "три" потому что в классе есть вообще "нулевые", хуже меня - например, Бык.
- Ну, что вы, неучи, думкопфы - как гулять, : сразу, а как работать, немецкий выучить, так хрена? Наставлю двоек за четверть, будете поэм бегать жаловаться - плохая Тамара Ивановна, а Тамара Ивановна не плохая, Тамара Ивановнa хорошая, она вас, дебилов, уму-разуму учит.
Пока все листают тетрадки, я нарочно смотрю i окно. Тамара замечает.
- Гонцов, ком цу ды тафэль с домашней работой. Я беру тетрадку и иду к ее столу.
- Где домашняя работа?
- Нету.
- Пересказывай текст.
- Не выучил.
-Зэйдысь, цвай.
* * *
Дома мама ходит туда-сюда по комнате. Я сижу за столом и смотрю в окно.
- Ну что это за наказание такое? Опять на работу звонила Вера Алексеевна. Говорила, что по немецкому двойка.
- Тамара дура. Ты сама знаешь.
- Не смей так говорить об учительнице. Я работаю с утра до вечера за копейки - пятьдесят получки, пятьдесят аванса, - а вы этого не цените, что ты, что он.
- Папа тоже работает.
- Замечательно. А где деньги?
- Не знаю.
- Вы с ним меня в гроб загоните скоро. Что это за жизнь?
Я молчу. Она выходит на кухню.
***
Физица заболела, и урока нет.
- Пошли погуляем, - говорит Вэк. - Все, пацаны, пошлите. Хули вы тут будете сидеть?
Идем я, Бык, Быра, Клок, Кощей и Куня. Отличник Егоров и остальные "примерные" остаются в классе с бабами.
На боковом крыльце Вэк достает пачку "Столичных" и дает всем сигареты, даже Куне. Мы курим.
- Ну что, давайте в жмурки поиграем? - спрашивает Вэк.
- Ты что, охуел, мы что - первоклассники, бля? - говорит Клок. Вэк подмигивает ему, и он врубается. - Хотя, вообще, ладно, давай.
- Куня, ты первый водишь, - говорит Вэк. - Давай сюда свой пионерский хомутик. Счас тебе глаза завяжем. Короче, за школу не забегать, туда только до забора и до турников.
Он снимает Кунин галстук - с обгрызенными концами и обрисованный шариковой ручкой - и завязывает ему глаза.
- Ну, давай, води.
Все разбегаются, кроме Вэка и Клока. Я понял, что они задумали. Рядом с крыльцом - большая, еще не высохшая куча говна. Пока Куня ходит туда-сюда, выставив руки перед собой, Вэк грет с земли палку и начинает ковырять говно. "Насадить его на палку не получается. На земле валяется чья-то тетрадка в зеленой обложке, и Вэк берет ее в руки и поднимает говно с земли. Он идет к Куне. Тот хватает его: "Есть!", а Вэк мажет ему говном руки, потом рот. Все ржут, Куня срывает галстук, плюется и плачет, размазывает по лицу слезы, слюни и мелкие кусочки говна.
- Ты теперь говном помазанный, - говорит Клок. - Самый последний.
- Он и так самый последний, а теперь вообще, - Вэк улыбается.
Куня убегает, а мы садимся на крыльцо покурить. Вэк нюхает свои пальцы.
- Бля, говном воняют. Я ведь бумажкой брал.
- Ну, говно на то и говно, - говорю я. - Не трогай - вонять не будет, а раз тронул, будешь теперь ходить вонючий.
- Ладно, не пизди.
***
Мы с Вэком сидим на турниках на школьном дворе. Уже вечер. Светятся окна спортзала: там какой-то класс играет на физкультуре в волейбол. Вэк спрашивает:
- Знаешь, какие бабы в классе уже ебались?
- Ну, Лазаренко, может быть...
- Нет, эта еще держится. А вот Анохина и Хмельницкая - эти да.
- Откуда ты знаешь?
- Старые пацаны рассказывали. Хмельницкая ходила с пацаном с Космонавтов, и они летом пошли в поход, и бабы и пацаны, и он там ей засадил. А Анохину хором отьебали. В деревне. Она там у бабы своей была летом, и там пацаны - лет по семнадцать, местные. Они бухали, потом видят - Анохина на велике рассекает. Схватили ее - и в баню. Но у них там что-то не получилось, хотели отпустить, а тут приходит еще пацан здоровый, основа местная, и уже вместе они ее протянули.
- А она что?
- Заяву написала. Сели пацаны. Суда еще не было, в октябре должен быть. А ей хули - пока была целка, такая примерная типа, а сейчас ебется с кем хочет.
- Пиздишь.
- Правда. Мне знаешь кто говорил - Гурон, он друг Обезьяны. Они к ней на Вонючке подвалили, ноне пиздил, ничего такого, все по-хорошему. Договорились - и вперед. Даже Быра к ней и то подъябывался, но она ему не даст: он такой урод.
- А ты сам не хочешь к ней?
- Не-а. В своем классе нельзя ни с кем связываться. Привяжется - хуй потом отстанет. А вообше, все бабы - бляди и проститутки. Все хотят баться. Даже Карпекина. Просто боятся еще. |А после школы ебутся за всю хуйню. Особенно студентки...
- Да, говорят - студентки - самые ебливые. Вот бы снять одну..
- Хуй тебе в рот, - говорит Вэк. - Они все с Профессорами да с доцентами. Ты им на хер не
- А типа ты нужен.
***
Нас принимают в комсомол. Всех уже давно приняли, остались только я, Бык, Быра, Куня, Вэк и Клок - самые худшие по учебе или поведению. Первых приняли еще в седьмом, на 23 февраля, а других - надень рождения Лысого, на Первое мая и на Девятое мая.
Мы впятером и еще трое пацанов из "а" класса - мы зовем их "алкаши" - сидим в коридоре под дверью пионерской комнаты. Нам раздали потертые книжечки - устав ВЛКСМ - и сказали зубрить про "демократический централизм". Первым идет Вэк, минуты через три выходит.
- Ну что?
- Заебись. Приняли.
- "Демократический централизм" спрашивали?
- Спрашивали.
- И ты рассказал?
- Ага.
Все заходят по очереди, и всех принимают. Я последний.
За столом - мудак Неведомский из десятого "б", секретарь комитета комсомола школы, старшая пионервожатая - проститутка Элла и две десятиклассницы из комитета комсомола, которых Неведомский, наверное, ебет за всю хуйню.
- Расскажи демократический централизм, - говорит одна и улыбается, потом смотрит в окно, как будто ее все заебало.
- Демократический централизм - это...
- Ладно, - говорит Неведомский. - Главное, чтобы к райкому выучил. Все, иди.
***
Через неделю едем в райком. После второго урока нас отпустили домой переодеться в парадную форму, то есть надеть белые рубашки. Пионерских галстуков мы давно не носим, вместо них - обычные. Только Куня все еще таскает свой хомутик.
До центра доезжаем на троллейбусе. У нас есть еще время, и мы гуляем по городу. В киоске возле ГУМа работает мужик с отвислой губой, по которой текут слюни. Все знают, что он - дебил.
- Не продаст он тебе сигареты, - говорит Клок.
- Увидишь. Этот всем продает. Ему все до жопы - он же ебанутый, - ржет Вэк. В киоске только "Астра" и "Прима".
- Пачку "Астры", - Вэк сует в дырку жменю желтой мелочи.
Продавец медленно считает копейки, вытаскивает откуда-то пачку и дает Вэку
- А у вас "Столичные" бывают? - спрашиваю я.
- Бывают. Когда тебя бабы ебают, - мужик ржет. Мы тоже.
- А "Космос"?
- Приведи мне бабу с длинным хуем, тогда будет тебе "Космос".
Мы все ржем, и мужик тоже. У него довольная рожа.
По коридорам райкома бегают какие-то дядьки и тетки, а на каждом этаже - портрет Лысого в обойной рамке. Мы спрашиваем у косоглазой вахтерши медалями на кофте, где принимают в комсомол, и она говорит, что в четыреста тридцать втором кабинете. Под дверью уже сидят оба "алкаша".
- Ну что? - спрашивает их Вэк.
- Ничего. Ждем.
Из кабинета выходит тетка:
- Вы из семнадцатой? Заходите по одному.
Я иду вторым, после Дрона из "а" класса. За столом кроме этой тетки еще одна.
- Здравствуйте, - говорю я.
- Здрарствуй. Как фамилия?
- Гонцов.
- Демократический централизм учил?
- Учил.
Они смотрят друг на друга и смеются. Ясно, им до жопы и централизм, и все остальное.
Думают, наверное, только про то, чтобы побухать и поблядовать.
- Школа одна из худших в районе, а как дрессировать, знают, - говорит вторая тетка.
- Ладно, считай, что принят. Следующий.
- А билет?
- Билеты вам в школе выдадут. И значки тоже. Нам тут не до этого сейчас. Видишь, сколько вас? И с каждым про демократический централизм пока поговоришь...
Обе снова хохочут.
Я говорю "До свидания" и выхожу.
***
После уроков играем на школьном дворе в футбол с седьмым "б". Они сильнее нас, хоть и младше: у них двое ходят в секцию и играли за сборную города. Мы проигрываем 6:7.
Их лучший игрок Дуба ставит подножку Быку. Может быть, случайно. Бык падает, потом поднимается и идет на Дубу:
- Хули ты делаешь?
- Все было чисто. Ты сам упал.
- Я тебе счас покажу "чисто". Ты меня сбил. Штрафной.
- Никакого штрафного. Все было по правилам.
- А если по ебальнику?
- Ну, давай, рискни.
Дуба еще и самый здоровый в своем классе и поэтому выделывается.
- Давай по разам, - говорит Бык.
- Давай.
Мы все собрались вокруг и ждем, что будет. Бык бьет Дубу ногой по яйцам, и тот приседает. Бык хватает его за майку, поднимает и начинает молотить по морде - раз восемь. Еще будешь? - спрашивает Бык.
- Нет.
Он с плачем уходит с поля.
- Дуба, ты что - все? - спрашивают пацаны из их класса.
- Все.
Без Дубы они у нас хуй выиграют. Я перехожу из защиты в нападение, Бык ставит на ворота Егорова и тоже идет вперед. Мы забиваем четыре гола подряд и выигрываем 10:7. После игры все сваливают, а мы с Быком и Вэком остаемся тренироваться. Все по очереди становятся на ворота, а остальные бьют или разыгрывают комбинации. Потом залезаем на турник - покурить.
На школьный двор приходят двое малых из этого класса. Оба в замызганных костюмах, грязные, воняют ссулями, один - косой, а второй пострижен налысо. Они стоят и смотрят на нас.
- Оставьте добить, - говорит косой и показы на сигарету.
- Я счас тебя самого добью. Пиздуй отсюда, - отвечает Клок.
- Подожди, - говорит Вэк. - Э, малый, а хо-8", я тебе три целых сигареты дам? Иди сюда, не ссы. Поговорим.
Он спрыгивает с турника, кладет ему руку на плечи и отводит в сторону. Что-то долго ему говорит, то со злобной рожей, то по-хорошему.
- Э, идите сюда, - кричит нам Вэк и поворачивается ко второму малому: - А ты уебывай.
Малый убегает.
Вэк ведет нас и малого в угол школьного двора, за сарай.
- Посмотрите там, чтоб никого, - говорит он, поворачивается к малому задом и снимает штаны.
- Ну, давай, хули ждешь?
Малый нагибается и лижет ему жопу.
- Еще раз, и в самую дырку, - малый сует язык в жопу Вэка и сразу отскакивает, потом сплевывает на траву.
Вэк подтягивает штаны, достает из пачки три сигареты и дает малому:
- Ну, держи. Заработал.
Вэк улыбается. Малый берет сигареты и убегает.
- Пусть бы он лучше у тебя отсосал, а, Вэк? - говорит Клок.
- На хуй надо. А вдруг у него триппер? Уже темнеет, и мы идем по домам.
***
Я, Вэк и Бык курим на заднем крыльце школы. Пасмурно и холодно.
- Бля, пиздец, лето прошло, - говорит Бык.
- А ты только заметил? Ну, ты и тормозной пацан, - Вэк хохочет.
Бык ничего не отвечает, и Вэк продолжал его эывать.
- Бык, а Бык?
- Что?
- Пошли поссым.
- Иди и поссы.
- Одному неохота.
- Ладно, пошли.
- Пошли. Только я угощаю.
- Ты когда-нибудь допиздишься.
Подходит Клок.
Ну, как тетрадка? - спрашивает его Вэк.
Классно. Особенно этот рассказ, ну... где она с обезьянами и быками.
- Сколько раз спустил, признавайся?
Вэк ржет.
- А что за тетрадка? - спрашиваю я.
- Ну, обыкновенная тетрадка. С рассказами, - отвечает Клок. - Короче, там про то, как баба ебет. И со зверями всякими тоже.
А тетрадка твоя?
Нет, я сам у пацана взял. А ты что, тоже хочешь подрочить?
Вэк ухмыляется.
Не подрочить, а почитать.
- Ладно, Клок вернет - тогда я тебе дам.
- А ты вообще пробовал уже дрочить? - спрашивает у меня Бык.
- Нет.
- Не пизди. Все пацаны пробовали, - Вэк смотрит на меня и ждет, что я расколюсь. - Даже Кощей - пока операцию не сделали.
- Какую операцию? Кастрировали? Бык ржет:
- Охуенно кастрировали. Аппендицит.
- И что, после аппендицита нельзя дрочить?
- Можно, но не сразу. А то шов разойдется. Мне говорил один мужик - ему только сделали, и он дня через два сразу на бабу полез - на медсестру, прямо в больнице. Только засадил - и сразу, говорит, блядь, что-то лопнуло. Думал, уже хуй оторвался, а это только шов разошелся.
- Пиздит он.
- Не-а, это правда. Ладно, ты лучше колись, не верю, что не пробовал дрочить.
- Можешь не верить. Пошел ты на хуй.
- Сам пошел. А то дал бы тебе картинок.
- Каких картинок?
- Баб голых.
- Покажи.
- Зачем тебе, если ты не дрочишь?
- Так, посмотреть.
- Ладно, смотри.
Он достает из кармана фотографии по размеру карт - это и есть карты, только перефотографированные. На одной баба стоит на коленях, раком, оттопырив жопу так, чтобы была видна дырка и черные волосы вокруг нее.
- Заебись, правда? - спрашивает Бык. - Сразу встает. Дать тебе до завтра, лысого погонять?
- Это у тебя, наверное, лысый, а у меня все в порядке.
- Ладно. Не хочешь, как хочешь.
Он прячет карты.
- Обезьяну знаете? Ну, это пацан из основных. Так ебется, что скоро импотентом станет, - говорит Вэк.
- А что это? - спрашивает Бык.
- А ты что, не знаешь?
- Не-а.
- А ты знаешь? - спрашивает Вэк у меня. Знаю.
- Ну, что это?
- Это у кого не стоит.
- Слушай, а что будет, если баба поебется с быком, кто у нее потом родится? - спрашивает Клок.
- Голова от быка, остальное - как обычно, - говорит Вэк. - Мне говорили, на Космонавтах живет один пацан с головой от собаки, но его никто не видел…
