Премьера №1
Александр Проханов "Господин Гексоген"
Роман, М.: Ad Marginem, 2002. - 474 с. 15000 экз. (п) ISBN 5-93321-035-8)
Буквально на днях последний роман Александра Проханова "Господин Гексоген" вышел отдельной книгой в издательстве Ad Marginem. Можно по-разному относиться к самому Проханову, но нельзя не признать, что пройти мимо этого романа человеку, хоть на сколько-нибудь интересующемуся современной литературой, совершенно невозможно.
Роман написан монументально, как некоторые говорят - барочно. Язык романа расширяется подобно герметику, заполняя все пустое пространство вокруг себя, а когда вы хотите ощупать его, оказывается, что он уже застыл и неподатлив.
Роман сочетает в себе приемы совершенно различных областей литературы: от чрезмерно детализированного описания-перечисления Гомера-Джойса и Большой Литературы Толстого и до элементов политического детектива и киберпанка. Гремучая смесь от одиозной фигуры.
Вашему вниманию предлагается отрывок из романа.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утром позвонил Гречишников и сказал, что время перенести коллекцию бабочек на квартиру, куда, быть может, уже сегодня вечером нанесет визит Прокурор. Вслед за звонком к Белосельцеву явились вежливые молодые люди, одинаковые в своей ловкости и любезности. Стали снимать со стен стеклянные коробки. Бережно, словно хрустальные сервизы, уносили коллекцию вниз, помещали в длинный черный кабриолет.
Когда коллекцию увезли, опять позвонил Гречишников.
- Не тревожься, ни один усик не упадет с головы твоих гренадеров... Загляни в гардероб, извлеки свой лучший костюм и галстук... Через полчаса я приеду...
Ровно полчаса потребовалось Белосельцеву, чтобы облачиться в серый английский костюм, повязать просторным узлом французский шелковый галстук, и, разглядывая в серебристом стекле утомленное лицо, отметить среди складок и ломаных линий взгляд прищуренных глаз.
Гречишников поджидал его у подъезда, в светлом, превосходно сидящем пиджаке, в клетчатых брюках и в батистовом шарфе, который он повязал на шее, словно был модный художник или богемный поэт.
- Мы сегодня гости званые, - Гречишников поймал его взгляд и белоснежно улыбнулся прекрасно отреставрированными зубами, как улыбаются на рекламах жизнерадостные потребители зубной пасты. - Положение обязывает.
- Кто нас принимает? - спросил Белосельцев.
- Весь блеск еврейской интеллигенции, которую собирает Астрос по случаю присуждения телевизионной премии "Созвездие". Постарайся быть милым, хвалить Шагала и Бродского, чуть-чуть грассировать, пару раз щегольнуть знанием театральных постановок Бродвея, и Боже тебя упаси хвалить Макашова. - Он произнес это столь легкомысленно, по-светски, тронув свой пышный шарф, что Белосельцев улыбнулся.
- Но прежде мы навестим Буравкова в его тайной пещере и захватим с собой. - Гречишников указал на сияющую хрустальными фарами "ауди", которая бесшумно, понесла их по городу.
Тайная пещера Буравкова, о которой обмолвился Гречишников, на самом деле была домом приемов телевизионного магната Астроса. Особняк в стиле модерн, с изразцовыми панно, на которых кистью Врубеля были нарисованы игривые фавны, фиалки, обнаженные нимфы. Балконы украшали медные решетки в виде переплетенных водорослей, цветущих лилий и лотоса. Зеркальные, со стеблевидными переплетами окна драгоценно сверкали. Внутри все поражало первозданной подлинностью, духом и эстетикой декаданса, так что казалось: вот-вот в гостиную, придерживая длинное бархатное платье, войдет горделиво-таинственная Гиппиус, или появится с тетрадкой новых эротических стихов жгучий, черный, с костяным белым черепом поэт Кузмин, или ступит в небрежной бархатной куртке, утомленный известностью художник Бакст. Но вместо них появился Буравков.
- Покажи-ка нам свою "Электронную Хазарию", - попросил Гречишников, - пусть Виктор Андреевич познакомится с хозяевами, что пригласили его на банкет.
- Добро пожаловать в "Электронную Хазарию", - благодушно, бархатным голосом произнес Буравков, провожая гостей сквозь игривые декадентские интерьеры, к стальной, окруженной видеокамерами, электронными запорами двери.
Буравков приблизил к стене свой глаз, к полупрозрачной, врезанной в сталь пластине. Пластина всмотрелась в расширенный глаз, сверила его с электронным изображением. Обнаружила сходство, и дверь с легким чмоканьем растворилась. Они вошли в просторный зал с приглушенным светом и едва слышной электронной музыкой, льющейся из полукруглой стены. Помещение напоминало диспетчерский зал с большими, погашенными, врезанными в стену экранами.
- То, что вы сейчас увидите, - говорил Буравков, незаметно облачившись в белый халат, - есть плод творческого откровения наших лучших кибернетиков, работавших в советское время над супердисплеем. Этот огромный экран должен был высвечивать картину мирового театра военных действий. На дисплее, который они разрабатывали, вы могли увидеть все подводные лодки, плавающие в мировом океане. Все космические орбитальные группировки, патрулирующие в околоземном пространстве. Локальные конфликты на всех континентах с постоянно меняющейся картиной борьбы. Можно было наблюдать все армии мира, ракетные шахты, перемещения войск, массовый взлет авиации, движение мобильных ракетных установок на железных дорогах и лесных просеках. В случае мировой войны на этом экране вы могли следить за развитием апокалипсиса, за разрушением мировых столиц, бросками армий по зараженным территориям, смещениями фронтов, исчезновением военных группировок и целых стран. После распада Союза работы над экраном были прекращены, коллектив кибернетиков стал рассыпаться. Но Астрос перехватил лучших специалистов, обеспечил неограниченное финансирование, заставил их работать над проектом "Электронной Хазарии"...
Буравков приблизился к пульту. Тронул кнопку. На овальном экране во всю стену засветилось пятно.
- Здесь собрана информация обо всех членах Еврейского конгресса, главой которого является Астрос. Их социальное положение и статус. Их общественные связи и финансовое состояние. Политические, культурные или коммерческие процедуры, в которых они задействованы. Прогнозируется исход этих процедур. Отслеживается движение карьер, репутаций, восхождение по социальной лестнице. Особое внимание уделяется тому, чтобы место, которое освобождает умирающий член Конгресса или уходящий вверх по ступеням карьеры, чтобы это место тотчас замещалось другим, молодым, перспективным членом...
Буравков тронул другую кнопку. Тонкая стрелка коснулась наугад точки в туманном пятне. Точка, выхваченная из туманности, увеличилась, укрупнилась. Каждая мерцавшая в ней пылинка стала различимой ячейкой. В нее было внесено имя. От нее тянулись связи к другим подобным ячейкам. Каждая была включена в бесчисленное количество связей. Все они, словно паутинки, напрягались, рвались, вновь завязывались, сотрясаемые невидимым пучком.
- На этом экране вы можете оценить совокупную мощь Конгресса, выраженную в условных единицах, наподобие килобайтов. Она определяется степенью присутствия и уровнем влияния евреев в правительстве, силовых структурах, прокуратуре, бизнесе, банковском деле, науке. Отдельно - в электронике. Отдельно - в биоинженерии. Отдельно - в медицине. Отдельно - в армии и судебной системе. Здесь отслеживается уровень контроля за прессой, отдельно - телевидение. Присутствие в искусстве, отдельно - актеры театров и артисты эстрады. Особый интерес представляет проникновение членов Конгресса в Православную церковь, не только в среду иерархов, но и в каждый отдельный приход...
Буравков манипулировал кнопками. На экране мерцающий сгусток то удалялся, то приближался.
- Вы можете, к примеру, узнать, - Буравков водил по экрану волшебным лучом, - как один влиятельный член Конгресса, занимающий пост в Правительстве, сообщает другому, играющему на бирже ценными бумагами, конфиденциальные сведения о готовящемся обвале акций. И тот успевает провернуть выгодную сделку, получить огромный доход, перевести его в оффшорные зоны, растворить бесследно в потоках мировых криминальных финансов. При этом множество мелких предпринимателей в русских провинциях, лотошников, челноков, по крохам собирающих скромные состояния, разоряются. Начинают пить "горькую", пускают пулю в лоб. А чиновник из Правительства пересаживается на шестисотый "мерседес", строит великолепную виллу на Успенском шоссе...
- Вы без труда углядите действие оборонного лобби, возглавляемого еврейским вице-премьером, - Буравков нажимал на кнопку, вырывая из общей картины отдельный фрагмент, который словно увеличивался под выпуклой линзой, принимал вид разветвленной схемы со множеством имен, учреждений и фирм, стянутых стропами. - Например, здесь вы видите, как израильская фирма, разрабатывающая приборы ночного видения для боевых вертолетов, получила заказ в обход российских конструкторских бюро, превосходящих по качеству израильский аналог. Деньги из военного бюджета России идут в Израиль, израильская технология поступает на секретный боевой вертолет, который становится прозрачным для чужих разведок. А великолепное русское "кабэ" разоряется, чахнет без заказа. Рабочие и инженеры разбегаются, занимаются мелкой спекуляцией и торговлей. А изобретатели и ученые уезжают за границу, в Америку или в тот же Израиль, получая щедрые вознаграждения...
Белосельцеву стало жутко.
- Главный заговор, укутанный во множество непроницаемых оболочек, спрятанный от глаз множеством отвлекающих скандалов, праздников, фестивалей, главная цель Конгресса, замаскированная сотнями ложных целей, - устранение от власти Истукана и выдвижение на его место Мэра. Этому посвящена огромная, охватившая весь Конгресс работа. Распределенная по средствам информации, по силовым ведомствам, по корпорациям и банкам, включающая в себя сбор колоссальных денежных средств, поддержку зарубежных отделений Конгресса, иностранных разведок, тайных обществ и клубов, параполитических образований и лож, эта работа должна привести в ближайшее время к моментальной смене власти. Это послужит окончательному утверждению в России новой реальности, которую сами они называют "Новой Хазарией"...
- "Новая Хазария" - это грандиозный план перенесения в Россию центра еврейской цивилизации. Создание для нее абсолютной безопасности. Обеспечение условий для ее максимального процветания и развития, исключающих любую форму русского самосознания, суверенной государственности...
Белосельцев почувствовал, как опрокидывается мир, в котором он живет. Белосельцев летел в свистящую бездну, теряя сознание. Очнувшись, увидел над собой встревоженной лицо Гречишникова. Тот легонько похлопывал его по щекам, приводя в чувство:
- Тебе лучше?.. Извини... Это был тест... Мы проверяли тебя на непричастность к Заговору... Всякого, кто входит в наш Союз, мы сажаем под это электронное дерево. "Дерево познания Добра и Зла"... Чистый, незапятнанный человек, как правило, не выдерживает и лишается чувств...
- Не все так безнадежно и страшно, - Буравков помогал Белосельцеву подняться. - Все, что вы услышали, отнимает рассудок и вызывает помрачение. Но это не фатально. Не Бог выращивает во Вселенной это библейское дерево. Я - его садовник. Я знаю законы его роста, движение корневой системы, питательную среду для его листвы и плодов. Разве вы не замечаете, что иногда один влиятельный член Конгресса убивает другого?.. То разбивается самолет с блистательным журналистом. То находят в подъезде с простреленной головой любимца телезрителей. То преуспевающий банкир умирает от странной лучевой болезни, словно в его кабинете рассеяна пыль Чернобыля... Я могу одним нажатием кнопки отсечь это дерево от питательной среды, и оно зачахнет. Могу перепутать в нем корни и ветви, движение соков. Создать в нем путаницу, хаос так, чтобы одна его часть поедала другую. Чтобы вместо плодов на нем вырастали уродливые грибы, сжирающие его ствол. Плодились мхи и лишайники, поедающие его древесину. Астрос думает, что это он выращивает Заговор. Но я-то знаю, где таится его смерть. Где на этом электронном дубе, к какому суку прикован волшебный сундук с зайцем, с уткой и колдовским яйцом, в котором спрятана игла с кощеевой смертью. В должный час я сброшу сундук на землю, затравлю зайца, подстрелю утку, расколю яйцо, выну из желтка иглу со светящимся жалом и передам ее Избраннику. Он отломит ядовитый кончик, и Астрос умрет. Мэр из грозного Черномора превратится в трусливого угодливого человечка, знатока городской канализации и водопровода. Будет на Праздниках Города возглавлять колонну скоморохов, и сам, в дурацком колпаке с бубенцом, понесет портрет нового Президента. - Буравков засмеялся и выключил экран. Электронное дерево погасло, будто его срубил топор. Вспыхнул мягкий матовый свет. Белосельцев изумленно озирался, медленно возвращаясь в реальный мир.
- Пора, - сказал Буравков, оказавшийся в парадном серо-стальном костюме и малиновом галстуке, в котором блистала алмазная булавка, - нас ждут на фестивале "Созвездие". Там будет Прокурор, любитель ночных бабочек. Но сам попадет в сачок! - он снова засмеялся.
